«Счастье и его цена»
«Счастье и его цена»
Однажды близкий мне человек рассказал о тревоге, поселившейся в нем одновременно с ощущением счастья. Он опасался: если с ним самим что-то произойдет – как тогда дальше будет жить его семья (то есть те, кто являются источником его счастья), в каких условиях, кто их защитит? Он спрашивал: «Мой страх – это плата за мое счастье или что-то иное? Есть ли цена счастью?».
Этот случай побудил меня к размышлениям – каковы причины появления таких вопросов, и – более широко — есть ли цена счастью?
По-моему, данный вопрос можно понять двояко, поэтому рассмотрим оба варианта.
1.Когда у меня появляется что-либо ценное и любимое, сразу же возникает страх потерять это – и чем ценнее оно для меня, тем сильнее страх потери.
Это вполне естественное человеческое переживание. Мы всегда хотим, чтобы то, что нам дорого, продолжало жить, чтобы с ним все было в порядке. Мы сочувствуем и переживаем вместе с любимыми, и если им плохо, то и нам плохо.
Одна из причин растущей тревоги в том, что мы не хотим допустить боли от потери того, что мы любим, не хотим чувствовать боль, когда любимым плохо.
Чем активнее мы стараемся не допустить переживания боли, тем страшнее, тревожнее и больнее нам становится.
На мой взгляд, страх того, что что-то случится с источником нашего счастья – это не столько плата за счастье, сколько свидетельство того, что мы… не знаем об источнике своего счастья, что мы не властны в своем счастье. По-моему, это значит,- то, что мы принимаем за счастье – это еще не счастье, а что-то иное.
Если бы мы смогли полнее и глубже понять самих себя, то, вероятно, мы смогли бы заметить, что наши любимые являются не источником нашего счастья, а его порождением…
2. Ничего в этом мире не бывает просто так, и за все нужно платить (причем плата должна быть соразмерна степени моего счастья).
В этом случае возникает вопрос: кому я должен заплатить за свое счастье?
Мои опасения, страх или тревога – следствие особого восприятия мира, при котором то, что я имею в своей жизни, мною воспринимается не как результат моих усилий и труда, а чей-то «подарок». Да и не подарок вовсе, а плата. За что? Например, плата за то, что я хороший, или за то, что я где-то когда-то кому-то что-то сделал.
Если это плата справедливая («честно заработанная»), то кто и почему смеет еще чего-то требовать? Но у меня может быть такое внутреннее чувство, что полученные мною блага заработаны не совсем честно, или вовсе не заработаны – свалились откуда-то, по чьему-то произволу, а я тут ни при чем.
В этом случае у меня может быть нехорошее предчувствие расплаты: «да, сейчас у меня все хорошо, но кто его знает… меня всего этого могут и лишить».
Для второго случая тоже есть пара интересных вариантов:
Возможно, Вы представляете, что некий могущественный персонаж (дьявол?) дарит счастье или делает несчастным по своему произволу? Такие представления о мире связаны, по-видимому, с личной историей и личными выборами. Такой взгляд на мир (жизнь в таком мире) является причиной ожидания расплаты за свое счастье.
Есть еще один вариант — мой даритель не добрый и не злой, а справедливый! И если где-то в душе я чувствую за собой что-то не совсем благовидное, что-то делаю вразрез со своей совестью — преодолеть страх потери можно «простым» путем – облегчить свою душу, признать свои ошибки и начать жить «по совести».
Для религиозных людей, считающих, что в мире все происходит в соответствии с волей Бога, естественной является постоянная готовность к тому, что может произойти все что угодно – как говорится, «Бог дал, Бог взял». В этом варианте нет ожидания платы за счастье, но есть готовность потерять то, что имеешь.
Наши рассуждения показывают, что вопрос «цены счастья» появляется из-за внутреннего противоречия, которое эмоционально ощущается человеком, но не осознается. А не осознается потому, что я не хочу это осознавать.
У меня есть свое представление о том, что такое счастье и что переживается таковым. (Конечно, рамки данной небольшой статьи позволяют дать лишь очень краткое описание того, что такое счастье).
С моей точки зрения состояние счастья есть свидетельство и результат увеличения нашей целостности. Когда мы становимся целостнее, наше чувство счастья возрастает вместе с притоком силы в нас. Расширяя внутреннее пространство своей жизни, мы порождаем ощущение «большего себя», чем ты был до этого, возникает «причастность самому себе», и через эту причастность обретается внутренняя целостность и единство. Тогда мы всецело проживаем свою жизнь и самих себя.
Увеличение единства и есть увеличение счастья. Происходит это через любовь, которая в сущности своей есть установление близости: любовь есть принятие и допущение, она есть открытие себя — чтобы можно было что-то/кого-то приобщить к себе, а себя приобщить к чему-то/кому-то, сделав себя причастным.
Можно сказать, что любовь – это сила, исходящая из нашей жажды, неутоленности, недостатка единения, которые мы хотим восполнить. Эта сила влечет нас к тому, чтобы мы через свою деятельность, свое движение, восполняли себя, взращивали, расширяли. Любовь – это не просто желание что-то иметь, а моя деятельность по установлению связи, по единению себя с чем-то, выходящим за мои пределы. И в этом единении я обретаю счастье, становясь частью чего-то большего.
Наши близкие, конечно же, имеют отношение к нашему счастью, но… не как его источники, а как его порождение. Это мы из своего источника счастья, своей любовью создаем своих любимых, расширяя ими себя в своем мире, увеличивая свое счастье.
Тем нашим читателям, кто захочет более глубоко изучить тему счастья, я могу порекомендовать мою книгу «В поисках счастья».
Виктор Ляшенко, психолог